145 лет назад на берегу Оки в Нижнем Новгороде появилась паровая мельница торгового дома «Емельян Башкиров с сыновьями», ставшая настоящим символом предпринимательского взлета конца XIX века. Глава семьи — некогда крестьянин, ставший негласным «королем» столицы Приволжья, — сумел подняться на вершину бизнеса, сколотить целое состояние и передать его своим сыновьям. Теперь, когда от мельниц остались одни руины, про династию, казалось, все забыли. Пользуясь случаем, «Открытый Нижний» поговорил с главным архивистом Центрального архива Нижегородской области Мариной Ереминой. О том, как крестьянин стал миллионером и какими средствами наживались огромные капиталы Башкировых — читайте в нашем материале.
ИЗ ГРЯЗИ В КНЯЗИ — С ЧЕГО НАЧАЛА ДИНАСТИЯ БАШКИРОВЫХ
Фото предоставлено Русским музеем фотографии
Удивительно, но родоначальник династии Башкировых — Емельян Григорьевич — не был дворянином. Его отец жил в селе Копнино Нижегородского уезда (ныне Богородского района) и был крепостным у вдовы генерал-майорши Веры Николаевны Левашовой. Семья Григория была домовитой, но ничем особенным не отличалась. У него было трое сыновей — все молодые, крепкие и амбициозные. Предпринимательством, однако, занимались только двое: Емельян и Матвей. Они пытались сделать все, чтобы выкупиться на волю. И им это удалось.
Емельян купил небольшую баржу и начал торговать зерном по Волге. Летом 1847 года братья выкупились на волю. Причем Матвей, который также занимался торговыми делами, выкупился за 4 тысячи рублей, а Емельян — за 8 тысяч. А вот брат Семен и отец Григорий так и остались в крепостной зависимости, — рассказала Марина Еремина.
После этого Емельян Григорьевич еще несколько лет прожил в родном селе, а вскоре его покинул и продолжил торговать зерном. В конце 1850-х годов он построил небольшую мельницу на реке Линде, которая стала приносить постоянный доход. Подзаработав, Башкиров купил каменную лавку на Нижегородской ярмарке и начал торговать. С тех пор дело пошло в гору, постепенно он начал разворачиваться и покупать новые земли.
Емельян берег каждую копейку, такие о нем сохранились воспоминания. На себя он очень мало тратил, единственное — скупал земли. Притом как можно дешевле. И не просто так, а чтобы их можно было сдавать в аренду, строить на них новые мельницы, — отметила архивист.
В конце 1860-х годов Емельян Башкиров окончательно встал на ноги, купил землю в Благовещенской слободе (в районе улицы Черниговской) и начал строительство паровой мельницы. Первый план двухэтажного здания 1869 года сохранился по сей день. Чертеж по заказу Емельяна Григорьевича выполнил архитектор Роберт Килевейн, он же надзирал за строительством мельницы.
Первое время у Башкирова не было свидетельства на содержание мельницы, из-за чего ему даже выписали штраф. Впоследствии документы все же завели. Однако их составлением занимался не сам Емельян Григорьевич — он, словом, был безграмотный, — а его старший сын Николай. В 1870-е годы Башкиров развивает мельничное производство в Нижнем Новгороде и строит мельницу в Канавинском районе. А в 1883 году — начинает возведение крупной мельницы в Самаре.
Почему в Самаре? Дело в том, что зерно приходилось закупать далеко, в южных губерниях: Астраханской и Харьковской. Зерно привозили оттуда, здесь его перемалывали, потом муку поставляли по Волге. Нужен был еще какой-то пункт. И им стала удобная Самара, находящаяся между южными губерниями и Нижним Новгородом, — пояснила Марина Еремина.
В 1880-е годы Емельян Башкиров стал крупным и уважаемым предпринимателем с целой флотилией буксирных пароходов для перевозки муки, хлеба и нефти. К этому моменту он имел уже более 20 тысяч десятин (более 21 тысячи га) не только в Нижегородской, но и в Самарской и Астраханской губерниях. А в 1885 году он основал торговый дом «Емельян Башкиров с сыновьями».
Правда, Емельян никогда не относился к общественной деятельности. По свидетельству современников, он был очень скупым. Даже ходили анекдоты на этот счет. Вот таким был Емельян Башкиров, — рассказала собеседница «Открытого Нижнего».
Емельян Григорьевич умер в 1887 году, его огромное наследство досталось троим сыновьям: Николаю, Якову и Матвею. Братья друг с другом ладили, поэтому на протяжении нескольких лет после смерти отца вели дело вместе. Но в 1891 году наследство, насчитывающее более миллиона рублей серебром, решили разделить у нотариуса.
В результате большую долю наследства — мельницу в Самаре и Благовещенской слободе — получил старший сын Николай. Якову Башкирову отдали паровую мельницу и дома с землей на Александровской набережной (находилась в Канавинском районе). А вот Матвею паровых мельниц не хватило: ему досталась водяная мельница на Линде.
НИКОЛАЙ БАШКИРОВ — МЕЛЬНИЦА В САМАРЕ
Про Николая Емельяновича известно меньше всего. Дело в том, что, получив Самарскую мельницу в наследство, он покинул Нижний Новгород. По свидетельству краеведов, старший из Башкировых практически не занимался общественной деятельностью и всего себя посвящал торговле.
В 1889 году заслуги Николая были отмечены золотой медалью на Всемирной выставке за производство муки — настолько хорошего качества она была. А со временем он стал самарским купцом 1-й гильдии. Кроме того, его на два года выбирали в городскую думу.
ЯКОВ БАШКИРОВ — МЕЛЬНИЦА В КАНАВИНЕ
Яков Емельянович основал мукомольное товарищество в Канавинском районе: на набережной Оки в районе Церковного переулка. Мельница, которая перешла ему по наследству, представляла собой каменное пятиэтажное здание. Кстати, создание его плана также поручили архитектору Роберту Килевейну. Он же осуществлял надзор за строительством мельницы.
Вскоре Яков Башкиров заключил договор на постройку буксирного парохода «Мукомол» с Никольско-Абакумовским механическим заводом. Кроме того, в начале XX века он заключил договор с Управлением Московской железной дороги, благодаря чему составы подъезжали прямо к мельнице и осуществляли погрузку товаров. За это Яков выплачивал 350 рублей — приличные по тем временам деньги. К договору с Управлением был составлен чертеж: выкопировка земли, занятой рельсовым путем Башкировых.
Примечательно, что отец Емельян никогда не покупал баржи, ему их строили крестьяне за очень скромную цену — около 60 рублей за одну штуку. Причем на время работ они питались и жили за свой счет. Вместе с тем он сдавал дома, купленные в Нижнем Новгороде, за очень приличные деньги — 250 рублей за три месяца. Вот так наживались эти капиталы, — отметила Марина Еремина.
В отличие от Николая, Яков Емельянович был амбициозным: помимо богатства, ему было нужно и высокое положение в обществе. В 1879 году он получил звание потомственного почетного гражданина, в 1898-м — грамоту о введении в потомственное дворянство, а в 1913-м — добился внесения своего семейства в дворянскую родословную книгу. Кроме того, к этому моменту Яков Башкиров успел стать мануфактурным и статским советником, получить множество орденов, а также показать себя в городской думе и в роли мецената.
В частности, в 1899 году Яков Башкиров заявил в думе, что построит училище в Канавине и передаст его в собственность города с одним условием — чтобы здание «навсегда было занято исключительно городскими школами и чтобы для других целей не было эксплуатируемо». При этом мужскому училищу должно было быть присвоено имя Якова Емельяновича, а женскому — имя его супруги Анны Игнатьевны. Училище возвели на углу Владимирской улицы по проекту архитектора Павла Малиновского.
МАТВЕЙ ЕМЕЛЬЯНОВИЧ — МЕЛЬНИЦА В БЛАГОВЕЩЕНСКОЙ СЛОБОДЕ
Фото предоставлено Русским музеем фотографии
При разделе имущества Матвею Емельяновичу досталось меньше всего: водяная мельница на Линде, пароход «Минин», десяток хлебных и четыре нефтеналивные баржи, два резервуара для хранения нефти и несколько крупных земельных участков. Однако после того, как брат Николай переехал в Самару, мельница в Благовещенской Слободе постепенно перешла в собственность Матвея Башкирова.
По своему характеру Матвей Емельянович был энергичным, толковым и предприимчивым. Так, еще в конце 1870-х годов он возвел трехэтажный пристрой к пятиэтажной мельнице на Линде, из-за чего доход с нее увеличился. В 1880-е годы Матвей Емельянович еще не был полноправным хозяином мельницы в Благовещенской Слободе. Но это не мешало ему заниматься ее активным расширением под эгидой торгового дома «Емельян Башкиров с сыновьями». Например, в 1885 году Матвей инициировал возведение шестиэтажного пристроя к существующему трехэтажному зданию мельницы по плану архитектора Владимира Лемке. Помимо этого, он расширил паровое отопление при ней.
В это время Матвей всем распоряжается. Он еще не глава торгового дома, но уже самостоятельно ведет хозяйство. Мельница уже его, по сути дела. Он все к ней пристраивает, ее достраивает, что отражено в планах, — пояснила Марина Еремина.
В начале XX века Матвей получил право на собственное товарищество торговли и пароходства и, помимо прочего, стал полноценным владельцем мельницы в Благовещенской Слободе. С этого момента предприниматель начал развивать производство еще активнее. А помогал ему в этом все тот же Владимир Лемке — именно он создавал планы многочисленных пристроек и надзирал за их строительством.
Примечательно, что Матвей Емельянович вел дела с особенной тщательностью. Так, в многочисленных отчетах о деятельности его фирмы прописано все до мелочей: что и за сколько было построено и приобретено, счет движимого и недвижимого имущества, активов и пассивов. Конечно, большое внимание уделялось и самой торговле. Например, в отчетах указаны наименования товаров, списки должников и годовой доход. Последний, кстати, был очень хорошим. Например, выручка с одной только Нижнебазарной лавки превышала 790 тысяч рублей серебром.
Ну и расходы, балансы, счета тоже учитывались. Все было под контролем, каждая копейка. Словом, у него также были торговые точки в Москве и Санкт-Петербурге. Их доход тоже исчислялся в тысячах, — отметила архивист.
Помимо торговли, Матвей Емельянович строил и удачно сдавал в аренду дома, получая на этом немалые деньги. Например, помещение для торговли на Нижнем базаре и подвал во дворе для склада стоили 225 рублей в месяц.
КАК НАЖИВАЛИСЬ КАПИТАЛЫ
Несмотря на огромный доход, Матвей Емельянович, как и отец, стремился на всем сэкономить. В частности, он тоже не покупал баржи — ему их строили крестьяне за 60 рублей. Причем за каждый день просрочки из их зарплаты вычитали 5 рублей. Достаточно приличные штрафы приходилось выплачивать и рабочим на предприятиях. Например, на макаронной фабрике рядом с мельницей в Благовещенской Слободе наказывали за прогул, пьянство, драки, порчу электричества и многие другие проступки. А штраф был немаленький — целых 16 рублей.
Работа на производстве была невероятно тяжелой. Несмотря на это, на Башкирова трудились в том числе дети. Получали они, как можно догадаться, очень мало. Впрочем, другие работники тоже не могли похвастаться высокой зарплатой. Например, служащий при кухне конторы получал 144 рубля в год, а мальчик в Нижнебазарной лавке — 75 рублей. Вместе с тем конторщик Канавинской лавки получал 900 рублей, а старший бухгалтер главной конторы — ни много ни мало 5 тысяч рублей в год.
Важно отметить, что на производстве нередко происходили несчастные случаи. Поэтому многие работники были вынуждены страховаться. Травмы они получали самые разные — кто-то падал, пока тащил мешок пшеницы весом в 60 кг, а кто-то терял ноготь, пытаясь достать рубашку из пылевого фильтра.
Вот так наживались капиталы. Многие говорят: «Купцы были меценаты». Но как они получали деньги, все замалчивают, — отметила наша собеседница.
В 1905 году Матвей и Яков Башкировы вместе с другими купцами внесли средства на усиление полицейской стражи при мельнице и фабрике. В это время шла Первая русская революция, а вместе с ней и стачки с забастовками. Для того чтобы их предотвратить, все купцы были готовы платить.
Вместе с тем Матвей Емельянович вел большую общественную работу, за что его многие отмечали. В частности, он внес 100 тысяч рублей в счет пожертвований на строительство политехнического института. Помимо этого, предприниматель не раз избирался в думу, возглавлял исполнительный комитет по строительству училища Александра II, трудился в комитете по строительству банковской конторы на Большой Покровской и был членом учетно-судового комитета в Нижегородском отделении Госбанка. Кстати, позднее одна из дочерей Матвея Башкирова вышла замуж за сына директора конторы.
По сути дела, его считали одним из некоронованных королей Нижнего Новгорода, обладающим огромным богатством. Но, в отличие от Якова, амбиций на дворянство не было. У него, видимо, другие ценности были, — сказала Марина Еремина.
ЧЕМ ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ
Николай Башкиров погиб в 1901 году, Якова внезапно не стало в 1913-м. В начале Октябрьской революции Матвей Башкиров участвовал в финансировании белого движения. В конце февраля 1918 года большевики наложили на Нижний Новгород контрибуцию, однако городское купечество отказалось платить грабительский налог. Тогда в ночь с 23 на 24 февраля новая власть арестовала 50 богатейших людей города — среди них был и Матвей Емельянович.
В конечном итоге он выплатил сумму. Но после этого принял решение, что здесь уже оставаться нельзя, и эмигрировал из страны, — рассказала архивист.
После революции Матвея Емельяновича и его семью лишили всех привилегий и собственности, а его предприятия национализировали. С приходом новой власти империя Башкировых разрушилась как карточный домик, а ее потомки разлетелись по стране. Сын Матвея после Гражданской войны жил в Москве, где занимался восстановлением мукомольного производства новой России. Один из сыновей Николая жил в Санкт-Петербурге и стал поэтом, выступающим под псевдонимом Верин. Однако в 1920-х годах он покинул Россию. Его брат, в свою очередь, стал успешным американским предпринимателем.
Редакция "Открытого Нижнего" выражает благодарность Центральному архиву Нижегородской области и Русскому музею фотографии за помощь в подготовке данного материала.
Наша группа ВКонтакте: последние новости, конкурсы, живое общение. Подписывайтесь!